Глава «Деловой России» и владелец «Р-Фарм» Алексей Репик в интервью RNS рассказал о выводе самозанятых граждан из тени, предложении ввести псевдопрогрессивную шкалу налогообложения и суде с «Биокадом» в США.
Как вы оцениваете идею проведения налогового маневра «21/21», который заключается в повышении ставки НДС до 21% с одновременным снижением общей ставки страховых взносов до 21%?
Это предложение не единственное, сейчас обсуждаются разные варианты. Думаю, что нужно все внимательно просчитать. Мы должны с осторожностью отнестись к вопросу снижения ставки страховых взносов во внебюджетные фонды. Мы входим в экономику, где индивидуальные творческие способности человека могут создавать больше добавленной стоимости, чем действующая и привычная для нас модель. Если же говорить о повышении НДС, то надо понимать, что это может повлечь за собой сокращение потребительского спроса, который у нас сейчас и так не очень-то стабильный.
А как оцениваете возможное повышение ставки НДФЛ?
Наверное, здесь мы уже психологически готовы к плавному, незначительному поднятию планки (ставки НДФЛ. — RNS). Думаю, что диапазон 15–17% является приемлемым, однако принципиально важно сохранить плоскую шкалу НДФЛ. Вводить прогрессивную шкалу совершенно точно нельзя — администрировать такой налог сложно, а люди, нацеленные на развитие и рост, будут демотивированы.
У «Деловой России» есть свои предложения по изменению системы налогообложения?
Это сложный вопрос, и подходить к его решению нужно не однобоко, а изучив все возможные сценарии и риски. Например, можно было бы рассмотреть вопрос создания так называемой псевдопрогрессивной шкалы — это когда определенная часть социальных расходов (например, на медицину, образование) снимается с государства и перекладывается на граждан с высоким уровнем дохода. Ведь по факту это и так происходит, просто в неформальной зоне.
Вы предлагали эту модель?
Мы обсуждаем эту модель, сейчас идет период дискуссий. Для нас важно, чтобы, зафиксировав приемлемые условия, мы не столкнулись с тем, что государство найдет «креативные» способы пополнения бюджета, как это случилось в прошлом году с неналоговыми платежами.
Как вы относитесь к инициативе ввести патенты для самозанятых граждан?
Задача простая — помочь принять решение о легализации деятельности тем, кто сейчас ведет ее из-под полы, а у нас таких очень много. Решения могут быть разные. Например, в цифровой экономике процесс вовлечения самозанятых в работу проходит посредством цифровых платформ — они становятся агентами по налоговому администрированию и легализации этой категории граждан. Так, пользователи сервиса по аренде жилья Airbnb онлайн сдают свои квартиры, тем самым делая все транзакции прозрачными. Соответственно, они автоматически выходят в легальную зону.
Ну а пока цифровые платформы только идут в Россию, патент — это максимально доступный и легкий способ выйти из тени. Здесь очень важно формировать долгосрочные мотивации, и кнутом, и пряником.
Не кажется ли вам, что самозанятые граждане просто побоятся выходить из тени, опасаясь дальнейшего ужесточения регулирования их деятельности?
Во всем мире и в нашей стране в частности, если ты что-то делаешь нелегально, то будешь преследуем по всей строгости. Чтобы бизнес мог работать, должны быть понятны правила игры, а условия не хуже, чем для отдельно взятого человека. Могут ли здесь быть какие-то исключения? Это вопрос проработки.
Какие предложения «Деловой России» войдут в комплексный план действий правительства до 2025 года?
Мы изначально решили, что делать по 3–4 отдельных предложения от «Опоры России», «Деловой России», РСПП и ТПП будет неправильно, поэтому Координационный совет предпринимательских союзов зажил у нас новой жизнью. На основе рейтингового голосования мы выбрали 25 приоритетных предложений, и на данный момент идет активная работа по проработке и включению этих инициатив в комплексный план действий правительства до 2025 года.
Например, остро стоит вопрос кадастровой стоимости и налога на землю. По этому пункту идет речь об упрощении процедуры оспаривания кадастровой стоимости недвижимости, установлении четких требований к оценке и отчету, усилении ответственности оценщиков и ряде других мер.
Ожидаете ли активизации делового сотрудничества с США?
Реакция бизнеса на избрание Дональда Трампа достаточно спокойная. Мы понимаем, что отношения между государствами сейчас хуже, чем отношения между людьми, между предпринимателями. К сожалению, надо признать, что, несмотря на то, что новая администрация достаточно деятельная, российская тема все равно не является для нее главной. Мы не надеемся на очень быстрое улучшение.
При этом у меня есть основания полагать, что сотрудничество по линии делового сообщества получит поддержку на самом высоком уровне с обеих сторон, ну или по крайней мере партнеры не будут ставить палки в колеса.
Российская компания «Биокад» летом прошлого года подала иск в Нью-Йоркский суд к швейцарской Hoffman La-Roche. По мнению «Биокад», Roche снижает цены в России, чтобы не пустить препараты «Биокада» на российский и американский рынки. Принадлежащая вам компания «Р-Фарм» выступает по делу в качестве третьей стороны. Какова ваша позиция по делу?
Позиция очень проста: если есть возможность сделать лекарства дешевле для граждан, то абсолютно естественно, что государство это приветствует. Мы, например, договорились со своими международными партнерами о существенном снижении стоимости лекарств в России, что логично повысило их доступность для пациентов. Я считаю это нужным шагом, позволяющим системе здравоохранения инвестировать сэкономленные средства в другие, инновационные продукты, в том числе производимые «Биокадом».
«Биокад» — прекрасная российская компания, которая получила достаточный объем господдержки. Но для меня странно, что российский производитель обращается в суд Нью-Йорка с иском на конкурирующую компанию, которая снизила цены на вышедший из-под патентной защиты в России продукт. Так снижайте и вы цены. Более того, и «Р-Фарм», и «Биокад» и так это постоянно делают.
Поддерживаете ли вы предложение Минпромторга об отклонении заявок на участие иностранных компаний в госзакупках лекарств при наличии заявок хотя бы от одного российского производителя препаратов полного цикла?
Нужно очень внимательно оценить риски и продумать администрирование таких предложений. Ограничительные меры могут привести к тому, что бюджетных ресурсов системы здравоохранения просто не хватит, и закупки препаратов будут проходить по завышенным ценам.
Мы в этой связи поддерживаем альтернативный подход, предложенный ФАС России. Мы согласны с тем, что дополнительная ценовая преференция, а не ограничение конкуренции и монополия, создаст стимулы и мотивацию для запуска и развития производств субстанций.
Еще один важный вопрос — определение оптимальных сроков вступления в силу преференций. Ведь организация производства фармацевтических субстанций полного цикла — это сложный и затратный процесс и в отношении субстанций химической природы, и тем более в отношении биологических субстанций. В первом случае требуется установить и запустить большие по объему производственные мощности, во втором — необходимо внедрить сложнейшие технологии, валидировать многоэтапные производственные процессы. Даже на реализацию уже начатых проектов необходимо время.
Учитывая, что инициатива направлена на рост количества российских предприятий — производителей фармацевтических субстанций полного цикла, сроки ее введения должны соответствовать объективным условиям, сложившимся в отрасли.
Вы будете расширять производство, если решение о трехступенчатой системе будет принято?
У «Р-Фарм» немного другая бизнес-модель. Мы инвестировали 5 млрд рублей в завод по производству субстанций «Фармославль» задолго до начала дискуссии о преференциях для российских производителей. Там мы хотим делать ограниченное количество субстанций, но действительно полного цикла, а не одного уровня переработки, чтобы соответствовать критериям производства в России, как предлагает Минпромторг.
Мы планируем производить субстанции не только для использования в России, но и для международных рынков. Крупнейшие международные компании, например Pfizer, не имеют своего производства субстанций и практикуют аутсорсинг.
На какие экспортные рынки вы в первую очередь нацелены?
Самый большой рынок — США, без него ты не можешь считаться глобальной компанией, это более половины мирового рынка. Также Япония, Европа, рынки соседних стран, где у нас сложились тесные партнерские отношения и развиваются совместные проекты.
Вы планируете локализацию производства в США? На данный момент вы направляете в штаты продукцию из России?
Да, у нас в Америке есть продукты, есть коммерческая инфраструктура, но нет предприятий.
Куда планируете поставлять продукцию, которая будет производиться на строящемся в настоящее время заводе в Турции?
На Ближний Восток и в саму Турцию.
Продукция с завода в Баку будет поставляться только в Азербайджан?
Азербайджан — это небольшой, но очень важный рынок, поэтому мы нацелены на него. Еще, может быть, Иран.
Откуда пойдет продукция в Японию? Планируете там локализовать производство?
Нет, не планируем. Локализация очень важна как первый этап. Почему запуск программы «Фарма-2020» в свое время был таким удачным? Потому что с помощью локализации создается набор компетенций: кадры, компании, которые сейчас в определенной степени уже конкурентоспособны.
Планируете ли наращивать объем инвестиций в «Р-Фарм» в 2017 году относительно 2016-го?
Продолжаем те же проекты, они реализуются в соответствии с планом, новых проектов пока не планируем.