Фармацевтическая компания MSD (в США и Канаде известна как Merck & Co.) зарегистрировала в ЕС комбинированный лекарственный препарат для терапии вирусного гепатита С генотипов 1 и 4. Препарат выйдет на рынок под торговым наименованием Zepatier, говорится в материале, поступившем в распоряжение редакции Remedium.

По решению Европейской комиссии, лекарственное средство может использоваться как монотерапия или в сочетании с рибавирином для терапии взрослых пациентов.

В клинических исследованиях было показано, что комбинированное ЛС на основе гразопревира (grazoprevir) и илбасвира (elbasvir) позволяет 96% пациентов с вирусным гепатитом С (ВСГ) генотипа 1b достигнуть устойчивого вирусологического ответа через 12 недель после завершения лечения. Среди пациентов с хроническим ВГС генотипа 1a данный показатель составил 93% и 95% при монотерапии новым препаратом и в комбинации с рибавирином, соответственно.

Компания MSD намерена запустить продажи Zepatier в ЕС в конце 2016 года или в начале 2017-го. В начале этого года лекарственное средство было зарегистрировано на территории США. Тогда в Reuters сообщили, что ожидаемая цена нового противогепатиного ЛС составит 54 тыс. долларов за 12-недельный курс.

Гразопревир является ингибитором вирусной протеазы NS3/4A, в свою очередь илбасвир – ингибитор комплекса репликации NS5A.

Remedium

В понедельник, 8 августа, будет объявлено о назначении нового генерального директора госкомпании «Нацимбио» – им станет Марьям Хубиева, ранее работавшая начальником отдела мониторинга эффективности и безопасности медицинской продукции Росздравнадзора. Сама Хубиева подтвердила эту информацию в телефонном разговоре с Vademecum.

О том, что Николай Семенов, гендиректор «Нацимбио», дочерней компании «Ростеха», может вскоре уйти в отставку, Vademecum рассказывал в середине июля. Причиной увольнения собеседники издания называли в частности конфликт Семенова с бизнесменом Виталием Мащицким – председателем совета директоров «Нацимбио» и личным другом влиятельного главы «Ростеха» Сергея Чемезова. Назывались различные причины конфликта, однако, вероятно, последней каплей стал провал порученного «Ростеху» крупного инсулинового проекта.

Источники Vademecum на рынке отмечают, что обсуждалось несколько претендентов на пост главы «Нацимбио», однако наиболее вероятная в настоящий момент кандидатура – Марьям Хубиева, ранее работавшая начальником отдела мониторинга эффективности и безопасности медицинской продукции Росздравнадзора, а позже – директором по развитию ЗАО ФП «Оболенское».

По данным «СПАРК-Интерфакс», Марьям Юнусовна Хубиева до 2014 года была владелицей 50% компании «Фармтехнологии», занимающейся научными исследованиями.

В телефонном разговоре с корреспондентом Vademecum Марьям Хубиева подтвердила, что вскоре будет назначена на должность генерального директора «Нацимбио».

В пресс-службе «Ростеха» в пятницу вечером отказались от комментариев, отметив только, что Семенов по-прежнему занимает должность главы «Нацимбио». Согласно опубликованной отчетности, выручка госкомпании «Нацимбио» в 2015 году составила 7,1 млрд рублей, чистая прибыль – 600 млн рублей.

vademec.ru

Торговля акциями Bristol-Myers Squibb Co. (NYSE: BMY) была остановлена на премаркете в пятницу после падения курса на 16% на фоне новости о том, что ее лекарство для борьбы с раком легких не достигло желаемых результатов при проведении клинических испытаний на третьей фаз

Препарат под названием Opdivo уже одобрен для лечения ряда форм рака.

Кроме того, несколько дней назад стало известно, что Bristol-Myers Squibb заплатит $30 млн Министерству страхования Калифорнии, чтобы урегулировать обвинение в том, что подкупала врачей ради увеличения продаж.

Bristol-Myers Squibb Co – одна из крупнейших американских фармацевтических компаний, которая занимается производством и распространением лекарств и лекарственных препаратов против онкологических заболеваний, ВИЧ-инфекции, а также производит анальгетики, антибиотики и кардиологические препараты.

chemrar.ru

В Красноярске прошли прокурорские проверки краевого минздрава и медицинских учреждений на предмет коррупционной составляющей деятельности.

По факту проверки Министром здравоохранения Красноярского края было принято решение о привлечении семи служащих и восьми главных врачей краевых государственных учреждений к дисциплинарной ответственности. При проверки прокуратура выявила следующие нарушения:

• предоставления недостоверных (неполных) сведений о доходах (не указали доход, полученный от сторонних организаций), расходах, имуществе
• создание конфликта интересов (трудоустройство ближайших родственников).

www.zdrav.ru

Как известно, онкологические заболевания представляют собой одну из самых значимых проблем глобального здравоохранения. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), данная патология является одной из основных причин заболеваемости и смертности во всем мире, особенно в развивающихся странах. В связи с этим большое внимание уделяется развитию инноваций в сфере лечения онкологических заболеваний во всем мире. По данным международной аналитической компании «IMS Health», в течение последних 5 лет на мировой рынок выведено 70 новых препаратов для лечения более 20 различных типов опухолей. Сегодня пациенты имеют широкий выбор вариантов лечения, в частности таких, которые позволяют достичь значимого повышения беспрогрессивной и общей выживаемости. Предлагаем вниманию читателей обзор, посвященный развитию мирового рынка препаратов для лечения онкологических заболеваний, в том числе прогноз на 2020 г. по материалам доклада «Global Oncology Trend Report. A Review of 2015 and Outlook to 2020» компании «IMS Health». В этой публикации также рассмотрены доступность и стоимость лечения для пациентов с данной патологией в разных странах мира.

ДИНАМИКА ПРОДАЖ В МИРЕ

По данным компании «IMS Health», в 2015 г. объем мировых расходов на препараты для лечения онкологических заболеваний, включая поддерживающую терапию, достиг 107 млрд дол. США (в ценах производителей без учета скидок и дисконтов), увеличившись на 11,5% по сравнению с предыдущим годом (без учета инфляции). Наиболее высокие показатели расходов зафиксированы в США. Далее следует пятерка крупнейших фармрынков ЕС (так называемая EU-5) — Германия, Франция, Великобритания, Испания и Италия (рис. 1). По прогнозам компании «IMS Health», в ближайшие 5 лет объем мировых расходов на препараты для лечения онкологических заболеваний будет ежегодно увеличиваться в диапазоне 7,5–10,5% и к 2020 г. достигнет 148–178 млрд дол.

Рис. 1

Объем мировых расходов на лекарственные средства для лечения онкологических заболеваний в 2010 и 2015 г. и прогноз на 2020 г. Источник: доклад «Global Oncology Trend Report. A Review of 2015 and Outlook to 2020» аналитической компании «IMS Health»

Росту объема мировых расходов на препараты для лечения онкологических заболеваний будут способствовать такие факторы, как расширение применения новых методов лечения онкопатологии на развитых рынках (в США и EU-5), а также увеличение распространенности онкологических заболеваний в мире и повышение стоимости диагностики и лечения. В то же время сдерживающими рост факторами, как ожидается, будут сокращение объема потребления препаратов, срок патентной защиты которых закончился, а также повышение конкуренции со стороны биосимиляров.

В ОБЛАСТИ R&D

Сегодня сфера онкологии аккумулирует большое количество разработок, некоторые из них впоследствии преобразуются в запуск новых продуктов. По данным компании «IMS Health» за 2015 г., в мире на поздних стадиях разработки находится 586 кандидатов в препараты для лечения онкологических заболеваний (рис. 2). За последнее десятилетие количество разрабатываемых проектов (на поздней стадии) увеличилось на 60%.

Рис. 2

Количество кандидатов в препараты для лечения онкологических заболеваний на поздних стадиях R&D в 2005 и 2015 г. с указанием долевого участия различных типов препаратов Источник: доклад «Global Oncology Trend Report. A Review of 2015 and Outlook to 2020» аналитической компании «IMS Health»

Большое внимание сконцентрировано на разработке препаратов для таргетной терапии (в частности, низкомолекулярные ингибиторы протеинкиназы, моноклональные антитела, а также новые механизмы, которые могут идентифицировать или блокировать клеточные процессы, заставляющие раковые клетки размножаться). По итогам 2015 г., удельный вес таргетных препаратов составляет почти 90% всех разработок в сфере онкологии.

На поздней стадии разработки находится 270 биологических препаратов (лекарственные средства для генной терапии, новые моноклональные антитела, а также биосимиляры уже существующих моноклональных антител). Также на поздней стадии находится 74 вакцины против широкого спектра типов опухолей.

Одно из наиболее перспективных направлений R&D в сфере онкологии — иммунотерапия. Ожидается, что количество R&D-разработок в данном направлении будет увеличиваться.

В СТРУКТУРЕ ОБЩИХ ЗАТРАТ НА ПРЕПАРАТЫ

Вполне закономерно, что в развитых странах доля препаратов для лечения онкологических заболеваний (включая поддерживающую терапию) в структуре общих затрат на лекарственные средства более высокая по сравнению с развивающимися странами (рис. 3).

Рис. 3

Доля препаратов для лечения онкологических заболеваний в структуре общих расходов на лекарственные средства в некоторых странах, по данным за 2015 г. Источник: доклад «Global Oncology Trend Report. A Review of 2015 and Outlook to 2020» аналитической компании «IMS Health»

Стоит отметить, что соотношение долевого участия в финансировании расходов на препараты для лечения онкологических заболеваний в разрезе госпитального и розничного секторов варьирует в различных странах. В большинстве развитых стран основная часть расходов финансируется госпитальным сегментом (например в США, Японии, Франции, Великобритании, Италии, Испании).

ДОСТУПНОСТЬ ЛЕЧЕНИЯ

В период 2010–2014 гг. на мировой рынок были выведены 49 инновационных препаратов (содержащих новые активные вещества) для лечения онкопатологии. Однако во многих странах пациентам доступно менее половины этих лекарственных средств.

Доступность инновационных препаратов, предназначенных для лечения онкологических заболеваний (особенно таргетных), широко варьирует в разных странах. Наиболее широкий доступ к новым препаратам для лечения онкологических заболеваний отмечается на развитых рынках, в частности в США, EU-5 (рис. 4). Это может быть обусловлено в частности тем, что новые препараты получают доступ на крупные рынки раньше, чем на менее крупные.

Рис. 4

Доступность для пациентов с онкопатологией инновационных препаратов, вышедших на мировой рынок в период 2010–2014 гг. (49 препаратов), по данным за 2015 г. Источник: доклад «Global Oncology Trend Report. A Review of 2015 and Outlook to 2020» аналитической компании «IMS Health»

На доступность препаратов в большой мере влияет наличие системы возмещения их стоимости в рамках программ государственного страхования. Следует отметить, что доступ к новым препаратам для пациентов может быть затрудненным даже в развитых странах, где приоритеты национальной системы здравоохранения могут привести к отказу в возмещении (рис. 5). Так, страны, применяющие метод анализа эффективности расходов, который основывается на оценке стоимости затрат на 1 год сохраненной жизни с учетом ее качества (quality-adjusted life year — QALY), гораздо менее склонны возмещать стоимость новых препаратов для лечения онкологических заболеваний, чем страны, которые используют другие подходы.

Рис. 5

Долевое соотношение препаратов для лечения онкологических заболеваний, выведенных на рынок в 2014-2015 гг. в контексте реимбурсации стоимости в некоторых странах Источник: доклад «Global Oncology Trend Report. A Review of 2015 and Outlook to 2020» аналитической компании «IMS Health»

СТОИМОСТЬ ЛЕЧЕНИЯ

Безусловно, стоимость лечения онкологических заболеваний отличается в разных странах мира. Исследование, представленное на ежегодной встрече Американского общества клинической онкологии (American Society of Clinical Oncology) в 2016 г., показало огромные различия в стоимости лечения онкологических заболеваний в разных странах мира.

Авторы исследования рассчитали размер месячной дозы применения 15 генерических и 8 оригинальных препаратов, предназначенных для лечения различных типов и стадий рака, а затем — медианную стоимость лечения (в розничных ценах) в странах разных континентов (Австралия, Китай, Южно-Африканская Республика (ЮАР), Израиль, Великобритания, США, Индия). Самый высокий показатель зафиксирован в США, а самый низкий — в Индии и ЮАР. Так, медианная стоимость лечения оригинальными препаратами варьирует от 1515 дол. в месяц (в Индии) до 8694 дол. (в США). Медианная стоимость месячного лечения генерическими препаратами также наиболее высокая в США (654 дол.), а наиболее низкая — в Индии (159 дол.) и ЮАР (120 дол.).

Таким образом, существует широкий разброс данного показателя в мире, что оказывает существенное влияние на доступ к медицинской помощи в отдельных странах. Авторы исследования отмечают, что в странах с низким уровнем дохода препараты для лечения онкологических заболеваний менее доступны (несмотря на более низкую стоимость лечения) по сравнению с развитыми странами.

Если рассмотреть стоимость месячного лечения как процент валового национального продукта (ВНП) на душу населения по паритету покупательной способности (ППС), то среди исследуе­мых стран препараты для лечения онкологических заболеваний наиболее доступны в Австралии (месячная стоимость лечения генериками составляет 3% ВНП на душу населения по ППС, а оригинальными препаратами — 71%). Страны с наименьшей покупательной способностью — Китай и Индия.

Сфера онкологии быстро развивается, достижения науки предоставляют новые методы лечения для более широкого числа пациентов. Наличие неудовлетворенных медицинских потребностей, большого количества кандидатов в препараты на поздней стадии R&D будут обусловливать развитие мирового рынка препаратов для лечения онкологических заболеваний в ближайшие годы.

Стоит отметить, что значительная распространенность, а также высокая стоимость лечения онкологических заболеваний оказывает серьезную финансовую нагрузку на плательщиков, особенно в странах с низким и средним уровнем дохода. Также стоит отметить существование проблемы доступности инновационных препаратов для лечения онкологических заболеваний в развивающихся странах.

  Российская Фармацевтика

Москва, 28 июля 2016 года. Аналитический центр Vademecum представляет результаты  ежегодного мониторинга федеральных и региональных затрат на создание и поддержку Единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения (ЕГИСЗ). Совокупный бюджет медицинской информатизации в 2015 году составил 4,7 млрд рублей, что на 1,7 млрд меньше, чем в 2014 году. Объем средств региональных бюджетов, потраченных на развитие ЕГИСЗ в 2015 году, составил 3,6 млрд рублей – на 37% меньше, чем годом ранее. Доля профильных федеральных субсидий по сравнению с 2014  годом (745 млн рублей), наоборот, увеличилась – до 1,9 млрд рублей.

Федеральные средства были поделены между тремя подрядчиками, осуществляющими работы по ЕГИСЗ в общероссийском масштабе, — «дочкой» ГК «Ростех» – ООО «Национальный центр информатизации» (НЦИ), НИИ «Восход» и компанией «Ростелеком». Наибольшую часть этих средств – 329,9 млн рублей – освоил НЦИ. На эти деньги компания модернизировала 10 подсистем, разработала ряд новых компонентов и поддержала уже действующие. НИИ «Восход» заключил контракт – стоимостью 185,7 млн рублей – на обеспечение вычислительных мощностей Федерального центра обработки данных (ЦОД). Подряд на 185,2 млн рублей получил «Ростелеком» – на обслуживание резервной копии ЦОД. Часть федеральных средств, как и в 2014 году, получили регионы Крымского федерального округа: Республика Крым – 330,5 млн рублей, Севастополь – 65 млн рублей.

Лидером по объему выделенных на информатизацию здравоохранения средств среди регионов страны предсказуемо стала Москва, где на организацию ЕМИАС было потрачено 1,7-2 млрд рублей. С большим отрывом за столицей следует в рейтинге Новосибирская область, где на модернизацию МИС и развитие сервисов направили 216,6 млн рублей, ХМАО – с 174, 64 млн и ЯНАО – с 137,85 млн рублей. (подробнее см. карту)

Однако в большинстве регионов затраты либо сократились, либо были сведены к нулю. В 22 регионах в 2015 году на информатизацию отрасли потратили менее 10 млн рублей. Нулевые затраты были зафиксированы в 21 регионе. В одних территориях интеграторы, запустив ключевые системы и сервисы, сочли новые расходы излишними. У других целевые бюджеты в 2015 году попросту закончились, а в ряде регионов не вкладывались в ЕГИСЗ – ни в 2014‑м, ни в 2015 годах, предпочитая переложить ответственность за информатизацию на медицинские организации. Считается, что больницы могут выделять на эти цели средства из тарифов ОМС, но по факту эта опция практически не действует.

В тех регионах, которые раньше прочих начали внедрять IT-системы и сервисы возникли проблемы с техникой – за годы внедрения ЕГИСЗ компьютерный парк успел устареть и частично выйти из строя, но на амортизацию средств субъектов уже не хватает. Также из соображений экономии некоторые регионы пытаются поддерживать информсистемы в рабочем состоянии, отказавшись от услуг подрядчиков и обходясь силами штатных программистов МИАЦ.

Методология: Аналитический центр Vademecum второй год проводит мониторинг федеральных и региональных затрат на создание и поддержку ЕГИСЗ.

С 2014 года федеральные средства направляются только на создание единых для всех территорий платформ и сервисов – электронной регистратуры, электронной медицинской карты, регистров заболеваемости, систем учета и обработки данных. Основные расходы на информатизацию медицинской отрасли должны покрывать региональные бюджеты. Сведения о запланированных на реализацию ЕГИСЗ затратах имеются в региональных программах развития здравоохранения до 2020 года. Однако эти данные не всегда отражают реальность, потому и ориентироваться на них не было смысле. Так, например, в тематической программе Республики Татарстан говорится, что в 2014 году на ЕГИСЗ по плану выделяется 193,2 млн рублей, а в 2015 году – 214,6 млн рублей. Тогда как в официальном ответе на запрос Vademecum из республиканского Минздрава содержатся совершенно другие цифры: в 2014 году было потрачено 5,5 млн рублей, в 2015 году – 3 млн рублей.

По нашей методологии оценки затрат, итоговые цифры – простая сумма профильных расходов региональных и федерального бюджетов. Свой скромный финансовый вклад в информатизацию вносят сами медучреждения, которые, по идее, должны за счет средств ОМС покупать компьютеры, поддерживать МИС в рабочем состоянии, но доля этих расходов в общей структуре затрат на ЕГИСЗ настолько незначительна, а получение данных по разным причинам так затруднено, что мы готовы ими пренебречь.

Сведения о расходах на организацию федерального сегмента ЕГСИЗ мы запрашивали в Минздраве и у операторов, назначенных едиными поставщиками профильных услуг в общероссийском масштабе, – «Ростеха», «Ростелекома» и НИИ «Восход». В регионах нашими респондентами выступали представители медицинских информационно‑аналитических центров (МИАЦ) и ответственных за информатизацию медицины региональных органов исполнительной власти. В тех исключительных случаях, когда ни одна из профильных структур не могла дать ответ, мы ориентировались на данные портала госзакупок и контракты МИАЦ с подрядчиками.

vademec.ru

В 2016 году на территории стран Евразийского экономического союза (ЕАЭС) легализация параллельного импорта, скорее всего, не состоится, сообщили RNS в Минэкономразвития России. Тем не менее Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) уже разработала соответствующие поправки в договор о Таможенном союзе.

Ранее глава ФАС Игорь Артемьев заявил журналистам, что параллельный импорт может быть введен уже в 2016 году. В пресс-службе Минэкономразвития отметили, что для легализации параллельного импорта еще предстоит провести ряд установленных процедур, поэтому скорее всего в этом году этого не произойдет.

Для России сейчас в приоритете легализация параллельного импорта на лекарства, медизделия и автозапчасти, сообщил замглавы ФАС Андрей Кашеваров. «У нас лекарственный рынок — это 75% импорта, оставшиеся 25%, которые мы производим, на 90% делаются из субстанций, которые закупаются за рубежом», — заявил он.

Параллельный импорт позволяет ввозить оригинальный товар не только тем, кто получил разрешение правообладателя, а всем участникам рынка. В России против легализации параллельного импорта выступают представители фармацевтической отрасли. Они указывают на риск того, что российский рынок заполнят некачественные лекарства.

Remedium

Следственный комитет Воронежской области возбудил уголовное дело в отношении заместителя главврача одной из городских больниц. Согласно версии следствия, пользуясь служебным положением, она с помощью двух медсестер присвоила 1 млн рублей.

«По предварительным данным, в период с октября 2009 года по декабрь 2013 года две медицинские сестры по требованию заместителя главного врача больницы предоставляли на имя главного врача служебные записки о начислении им повышенных надбавок к заработной плате за интенсивный труд, в результате чего им начислялись и выплачивались дополнительные выплаты, которые они передавали ей. За указанный период сотрудницы медицинского учреждения передали заместителю главврача денежные средства в сумме не менее 1 млн рублей», – сообщает пресс-служба СК РФ.

В отношении главврача возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями). В случае признания обвиняемой виновной ей грозит до четырех лет лишения свободы либо штраф в размере до 80 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода за период до шести месяцев.

Как сообщалось в конце июня, бывшая сотрудница Стоматологической поликлиники №1 Уфы 54-летняя Татьяна Ашалаева, занимавшая должность медицинского регистратора, обвинялась в присвоении почти 1 млн рублей.

vademec.ru

Рынок труда в фармотрасли остается кандидатским. Зарплаты в фармацевтической отрасли растут. За последний год зарплаты в большинстве фармкомпаний выросли на 5-20%.

Об этом свидетельствует новое исследование международной рекрутинговой компании Hays Life Sciences Salary Guide 2016.

Самыми востребованными кандидатами становятся специалисты по маркетингу и по продажам. Средняя зарплата на позиции Area Sales Manager в российской фармкомпании – около 175 тыс. руб., менеджера по продукту — 180 тыс.

При этом многие работодатели сетуют на то, что на рынке не хватает квалифицированных кандидатов. Те, кто обладает должной квалификацией для достаточно высоких позиций в таких областях, как GR, market access или продажи, нарасхват. Этому не учат в вузе, и овладеть данной специальностью можно только на практике. Они придирчиво выбирают работу, имеют высокие зарплатные ожидания и могут выдвигать работодателю условия – либо с легкостью перейти на другое место с более выгодным компенсационным пакетом.

По словам Ольги Шамбер, директора практики Life Sciences компании Hays в России, несмотря на кризис, фармацевтическая отрасль остается привлекательной, в том числе и для иностранных компаний. По мнению многих экспертов, к 2020 году она не только укрепит свои позиции, но и будет расти.

www.zdrav.ru

В последнее время стремительно растет популярность специалистов по доступу препаратов на рынок (market access), менеджеров по регистрации, а также региональных медицинских советников. Так, по данным исследования международной рекрутинговой компании Hays Life Sciences Salary Guide 2016, за 2015 год фармкомпании наняли на 40% больше региональных медицинских советников, чем за 2014.

Как выяснили авторы исследования, самыми востребованными кандидатами на рынке труда в фармацевтической отрасли остаются специалисты по маркетингу и по продажам.

Как показали результаты опроса работодателей, более половины фармкомпаний (62%) в этом году не будут увеличивать штат сотрудников. Упор делается скорее на интенсивное, чем на экстенсивное развитие: работодатели предпочитают развивать действующих сотрудников или искать им замену.

Что же касается зарплат, то в последующие 12 месяцев как международные, так и российские фармацевтические компании намерены повысить заработную плату сотрудникам в диапазоне 5-10%. По данным Hays, средняя зарплата на позиции территориального менеджера в российской фармкомпании – около 175 тыс. рублей. Менеджеры по продукту в среднем получают около 180 тыс. рублей, пишет «Фармперсонал».

Фармацевтический вестник

Россия расплачивается за ошибку в выборе модели финансирования и организации здравоохранения

По данным Росстата, за период 1992–2012 гг. общее число лечебных учреждений в стране сократилось более чем в 1,5 раза

 Реформы российского здравоохранения длятся почти четверть века: ориентиром для принятого в 1991 г. закона «О медицинском страховании граждан в РСФСР» (как и всех последующих законов и новаций, включая «Стратегию-2020») стала так называемая «конкурентная рисковая» модель ОМС, родина которой – страны, исторически ориентирующиеся на систему социального страхования Бисмарка (Нидерланды, Германия, Франция, Бельгия, Австрия, Люксембург, Швейцария). Успешный опыт этих стран позволил выдвинуть выгодную для нарождающегося страхового рынка гипотезу, что и в условиях России страховой механизм, конкуренция между страховщиками и между лечебно-профилактическими учреждениями (ЛПУ), государственно-частное партнерство и соплатежи населения не только повысят качество и доступность медицинской помощи, но и сделают медицинскую инфраструктуру как минимум самоокупаемой.

Однако, несмотря на поддержку государства, многократный рост бюджета системы ОМС и более чем достаточный ресурс времени, эта гипотеза не нашла подтверждения – страховая медицина в России «так и не заработала», это признают все. Система ОМС не стала страховой: ее «страховщики» не управляют рисками финансирования и организации медицинской помощи, не формируют и не инвестируют резервы, зарабатывая на посредничестве. Не стала она и эффективной: все годы реформ имеют место ножницы между ростом бюджета ОМС и падением доступности медицинской помощи населению – финансовой, транспортной и организационной. По данным Росстата, только за период 1992–2012 гг. общее число ЛПУ в стране сократилось более чем в 1,5 раза (в сельской местности – более чем в 2 раза), и после перехода на так называемое одноканальное финансирование этот процесс «оптимизации» еще более ускорился. При массовых опросах более половины анкетируемых указывают, что вынуждены заниматься самолечением, а 35% национальных расходов на здравоохранение составляют вынужденные частные платежи россиян за платные медицинские услуги (ВОЗ, 2013).

Почему же «конкурентная рисковая» модель ОМС, доказавшая свою эффективность в ряде стран, не только не смогла состояться в России, но и, напротив, в условиях роста расходов на здравоохранение привела к падению доступности медицинской помощи населению и росту социальной напряженности?

К началу реформ здравоохранения уже несколько поколений людей пользовались хоть и страдающей системными проблемами, но передовой для своего времени советской системой здравоохранения, впервые в мире обеспечившей общедоступность медицинской помощи всему населению. В этих условиях советские люди старались не замечать ведомственных клиник для номенклатуры. В отличие от развитых стран, начинавших создание «конкурентной рисковой» модели ОМС с медицинской помощи, доступной только богатым, в России использование этой модели связано с появлением стартового глубокого неравенства в доступе к медицинской помощи (которое должно было постепенно нивелироваться по мере развития экономики и рынков).

При этом, если не рассматривать мегаполисы и некоторые наиболее крупные города, в России нет ни одного из объективных условий, необходимых для эффективности «конкурентной рисковой» модели ОМС. Огромная, крайне неравномерно заселенная территория, низкая плотность населения и слабо развитая сеть городов, объединенных малоэффективной транспортной системой. Среднее расстояние между городами в европейской части страны – 30–50 км, в азиатской – 300–500 км, при этом из 1108 городов лишь 95 имеют население 200 000 человек и более. Недиверсифицированная экономика и нестабильный рынок труда с преимущественно неофициальной и неполной занятостью населения, даже у работающих в целом низкая платежеспособность. Низкий уровень политической культуры и незрелость общественных институтов, очевидная неспособность различных групп населения договариваться друг с другом и близость к государству как ключевой фактор конкуренции. Рынок медицинских услуг России (крайне незрелый «рынок продавца») имеет место лишь в мегаполисах и крупных городах. На остальной территории населению, как правило, доступно одно или несколько безальтернативных ЛПУ, построенных еще в СССР, и ожидать частных инвестиций в медицинскую инфраструктуру и появления конкуренции между ЛПУ там не следует. В России не только сохранилась, но и получила серьезное развитие доставшаяся в наследство от СССР ведомственная и «госкорпоративная» медицина, обслуживающая значительную часть населения (точный размер прямых и косвенных расходов государства на содержание которой неизвестен), что раскалывает нацию, служит хроническим очагом социальной напряженности и лишает элиту страны личного интереса в улучшении ситуации в здравоохранении.

Российский страховой рынок неразвит и ему не хватает капитала. По данным «Эксперт РА», в 2013 г. комбинированный коэффициент убыточности-нетто превысил 100% у 10 компаний из 20 лидеров по сборам – эти страховщики отнесены Банком России к системно значимым (годом ранее таких убыточных компаний было семь). Неспособность российских страховщиков управлять рисками касается и работающего уже много лет прототипа «конкурентного рискового» ОМС – рынка ДМС: убыточность портфеля ДМС у большинства компаний превышает 100%, и это при гораздо более благоприятных по сравнению с ОМС условиях. Кроме того, страховой рынок России очень мал – его размер примерно в 1,5 раза меньше бюджета системы ОМС, что в случае перехода на рисковое ОМС опять же требует эквивалентного увеличения капитала, привлечь который рыночными методами невозможно.

Уровень проникновения страховых услуг даже крупнейших федеральных страховщиков России в основном ограничен крупными и средними (где проникновение гораздо ниже) городами; рыночные инвестиции в страховую инфраструктуру малых городов и сельской местности невозможны. По причине нехватки капитала и ресурсов для развития региональной сети страховой рынок монополизирован. По данным ФОМС, в 2013 г. 40% населения были застрахованы по ОМС в трех компаниях – МАКС-М», «Росно-МС» и группе «Росгосстрах».

К сожалению, безрисковое посредничество, проверка правильности оформления счетов и выборочная экспертиза медицинской помощи – это действительно то немногое, что может система ОМС поручить современному страховому рынку России без риска системного провала.

Каким образом система ОМС из года в год чинит свой «тришкин кафтан» и бодро рапортует о сбалансированности своего бюджета и обязательств по оплате медицинской помощи? С одной стороны, она сняла с себя обязанности по дорогостоящей организации медицинской помощи застрахованным: пусть пациенты и их родственники сами ищут «на рынке» нужного врача или ЛПУ и сами с ними договариваются. С другой стороны, главная палочка-выручалочка системы ОМС – тарифы для оплаты медицинских услуг, которые были и остаются экономически необоснованными. Большинство ЛПУ государственной формы собственности зачастую безальтернативны для населения и крайне различны по своей оснащенности – кто-то уже в XXI в., кто-то еще в 1991 г. В этих условиях, чтобы обеспечить адекватное финансирование ЛПУ и сохранить доступность медицинской помощи населению, необходимо учитывать реальную себестоимость медицинских услуг конкретного ЛПУ (например, себестоимость обращений и койко-дней по профилям помощи).

Однако за четверть века реформ, ведущихся под флагом экономической эффективности, в России так и не появилась единая национальная система распределения затрат на оказание медицинских услуг. Поэтому сейчас в каждом ЛПУ свой внутренний приказ об учетной политике и три разные себестоимости медицинских услуг (налоговая, кассовая, фактическая), ни одна из которых не соответствует реальной. Соответственно, расчеты тарифов ОМС опираются не на реальную себестоимость медицинских услуг, а на фактические выплаты в ЛПУ за прошлые годы (как будто они в прошлом были экономически обоснованы) с оглядкой и поправкой на административный вес конкретного ЛПУ, что ведет к целому ряду негативных последствий:

1. Тарифы ОМС на одну и ту же медицинскую услуг могут различаться в десятки раз, и это никого не беспокоит. Созданы идеальные условия для коррупции, необоснованных доходов и/или неэффективных расходов ЛПУ с высоким административным весом (закупки ненужного медоборудования и товарно-материальных запасов, космические зарплаты администрации и проч.);
2. Хищническая эксплуатация медработников (несоответствие их оплаты труда растущей нагрузке), приводящая к их массовому бегству из профессии;
3. Невозможность честного и долгосрочного частно-государственного партнерства в здравоохранении;
4. Падение финансовой и территориальной доступности медицинской помощи. Если тарифы ОМС на медуслуги не покрывают расходы на их оказание, ЛПУ, чтобы выжить, вынуждено заниматься приписками и навязывать платные услуги. Поскольку платежеспособность населения в целом низка, а переход на подушевое финансирование ограничивает возможности приписок, то неадекватность тарифов ОМС приводит сначала к сокращению узких специалистов и доступных населению видов помощи, а затем и к закрытию ЛПУ с низким административным весом (обычно в форме слияния) по причине «нерентабельности» – а на самом деле из-за экономической необоснованности тарифов на его услуги. В свою очередь, населению предлагается пользоваться удаленными ЛПУ, а для кого это невозможно – переходить на самолечение и на платные услуги.

Очень важно, что населению в России в отличие от тех самых развитых стран с эффективной «конкурентной рисковой» моделью не компенсируются эти вынужденные затраты, что делает падение доступности помощи очень выгодным для системы ОМС. Удивительное совпадение: сейчас в России за доступность медицинской помощи населению (главный показатель общественного здравоохранения) никто напрямую не отвечает. Так, в ФЗ № 326 от 29.11.2010 на систему ОМС возлагается задача лишь «создавать условия» для доступности медицинской помощи; в утвержденном в 2012 г. «Положении о Министерстве здравоохранения РФ» об этом показателе вообще нет ни слова.

Ограниченность ресурсов, зачаточное состояние рынков страховых и медицинских услуг и недостаточный уровень территориального, демографического, экономического и политического развития России обусловливают невозможность эффективного использования «конкурентной рисковой» модели в России. Представляется, что в условиях России только централизация финансирования системы ОМС, консолидация ее рисков и исключение из нее не создающих добавленной стоимости квазистраховых посредников, превращение ФОМС в единственного страховщика, действительно способного гарантировать выполнение медицинских обязательств государства, – так называемая модель «единого плательщика», многие принципы которой были заимствованы из опыта СССР, – может обеспечить адекватное финансирование общедоступной медицинской помощи населению. Данную модель используют многие развитые страны с передовыми системами здравоохранения (Великобритания, Финляндия, Швеция, Норвегия, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Дания, Италия, Португалия, Ирландия, Испания), многие из которых имеют схожие с Россией показатели территориального развития: большая и/или неравномерно заселенная территория, низкая плотность населения, неразвитая сеть городов.

Модель «единого плательщика» предусматривает не страховой механизм, а «бюджетирование, ориентированное на результат» медицинской инфраструктуры преимущественно общественных форм собственности. Источником финансирования этой модели служат не страховые взносы, а налоги, что позволяет лучше обеспечить ее стабильность в случаях кризисов и роста безработицы. Ее приоритетом является не обеспечение «рентабельности» конкурирующих друг с другом ЛПУ, а их сотрудничество и интеграция (структурная, функциональная, организационная) в рамках единой национальной системы здравоохранения с целью обеспечения доступности, своевременности, этапности и преемственности медицинской помощи каждому жителю страны независимо от его уровня доходов и места проживания. При этом сетевой принцип обслуживания населения по всей территории страны позволяет модели «единого плательщика» компенсировать недостаточную загрузку ЛПУ слабозаселенных территорий более высокой загрузкой ЛПУ более развитых регионов, избавившись от большого числа непроизводительных издержек, свойственных «конкурентной рисковой» модели ОМС.

Для нашей страны важно и то, что результаты независимых исследований, проведенных в разные годы как в России, так и за рубежом, позволяют считать доказанным тот факт, что модель «единого плательщика» обходится значительно дешевле страховой, позволяя при этом добиваться достоверно более высоких показателей здоровья населения (См. OECD Health Data 2000: A Comparative Analysis of 29 Countries. Paris: Organisation for Economic Co-operation and Development; Zee J., Kroneman M. Bismarck or Beveridge: A Beauty Contest Between Dinosaurs, BMC Health Services Research, 2007, 7:94; Рагозин А. В., Кравченко Н. А., Розанов В. Б. Сравнение национальных систем здравоохранения стран, использующих «страховую» и «бюджетную» модели финансирования. Здравоохранение, 2012, № 12, стр. 30–40). Поэтому модель «единого плательщика» позволяет добиваться высокой эффективности здравоохранения даже небогатым странам. Например, сопоставимая с Россией по населению и экономике Мексика в 2014 г. заняла 12-е место в мировом рейтинге эффективности здравоохранения агентства Bloomberg при общих расходах на здравоохранение в 6,2% ВВП. Россия с общими расходами на здравоохранение в 6,3% ВВП (который примерно на 20% больше мексиканского) смогла занять только 51-е место в этом рейтинге.

vedomosti.ru

На 21 международной конференции AIDS в Дурбане были представлены данные исследования ASTRAL-5, в котором были изучены эффективность и безопасность недавно одобренной FDA для терапии гепатита С (ВГС) комбинации софосбувира и велпатасвира (Epclusa) при ВИЧ-инфекции

Исследование ASTRAL-5 включало 106 людей с ко-инфекцией ВИЧ и ВГС различных генотипов (1a — 62%, 1b — 11%, 2 — 10%, 3 — 11%, 4 — 5%). Большинство (86%) участников были мужчины, медианный возраст составил 54 года. Базовая вирусная нагрузка по ВГС — около 3 млн. МЕ/мл. Примерно треть ранее получали терапию по поводу ВГС, в 18% был диагностирован компенсированный цирроз печени.

Все участники получали АРВТ и имели стабильную неопределяемую вирусную нагрузку по ВИЧ как минимум в последние два месяца до начала терапии по поводу гепатита. Медианный уровень CD4-лимфоцитов составил 600 клеток в мкл. Участники получали различные режимы АРВТ, чаще всего на базе усиленных ингибиторов протеазы (ATV/r, LPV/r, DRV/r), также в ряде случаев применялись ингибиторы интегразы (RAL, EVG) или ННИОТ (RPV), во всех случаях преимущественно в комбинации с тенофовиром и эмтрицитабином.

Устойчивый вирусологический ответ через 12 недель (УВО12) после окончания терапии был получен у 95% пациентов в сумме, частота ответа колебалась в зависимости от генотипа (GT1b и GT3 — 92%, GT1a — 95%, и 100% ответ для 2 и 4 генотипов). Статистически значимой разницы в вероятности ответа в зависимости от наличия цирроза выявлено не было. 12 участников исследования обнаруживали мутации устойчивости к NS5A, но все всех случаях достигли УВО12.

Была тщательно изучена функция почек у пациентов, никаких дополнительных рисков нефротоксичности на фоне приема тенофовира софосбувир и велпатасвир не показали.

На той же сессии AIDS 2016 Annie Luetkemeyer (University of California, San Francisco) представила данные исследования межлекарственных взаимодействий новой комбинации софосбувира и велпатасвира с наиболее часто применяемыми в США антиретровирусными агентами.

Незначительные изменения концентрации метаболита софосбувира были отмечены на фоне приема Genvoya (ETG/COBI/TAF/FTC) — концентрация возрастала, и на фоне применения усиленного ритонавиром дарунавира или лопинавира — концентрации снижались. Клинической значимости данных взаимодействий не было обнаружено, однако, на фоне приема эфавиренза уровень велпатасвира падал значительно (примерно на 50%), таким образом, проблемной комбинацией для велпатасвира, как и в случае с даклатасвиром, оказался эфавиренз. На данный момент рекомендаций по коррекции доз нет, и совместное применение велпатасвира и эфавиренза не рекомендовано.

• N. Bräu, D. Wyles, S. Kottilil и др. «Sofosbuvir/velpatasvir fixed dose combination for 12 weeks in patients co-infected with HCV and HIV-1: the phase 3 ASTRAL-5 study» 21st International AIDS Conference, Durban, 2016. WEAB0301. PDF.
• E. Mogalian, A. Luetkemeyer, S. Naik и др. «Drug-drug interactions studies between HCV antivirals sofosbuvir and velpatasvir and HIV antiretrovirals» 21st International AIDS Conference, Durban, 2016. WEAB0302. PDF.

arvt.ru

В Подмосковье планируют ввести программу целевой оплаты препаратов для больных хроническим гепатитом. Об этом сообщил главный гепатолог Минздрава Московской области Павел Богомолов в интервью изданию «Подмосковье сегодня».

По его словам, это так называемая модель риск-шеринга, при которой фармкомпания получает деньги только при условии успешного лечения.

Учитывая, что лечение одного больного гепатитом С, в зависимости от вида терапии, достигает 840 тысяч рублей, введение модели риск-шеринга позволит сохранить бюджетные средства, а для компаний станет стимулом эффективной работы.

«Переговоры состоялись уже с четырьмя зарубежными компаниями, несколько крупных российских компаний тоже заявили о готовности участвовать. Надеемся, что модель вступит в силу и начнет применяться уже буквально в ближайшие дни», – заявил Павел Богомолов.

Проверять успешность лечения каждого пациента будут специалисты МОНИКИ.

Фармацевтический вестник

Американская фармкомпания Bristol-Myers Squibb заплатит $30 млн Министерству страхования Калифорнии, чтобы урегулировать обвинение в том, что она подкупала врачей ради увеличения продаж.

Истцами выступили три бывших менеджера по продажам Bristol-Myers. Они заявили, что компания платила врачам вознаграждение и дарила подарки, чтобы те чаще прописывали некоторые из ее рецептурных препаратов, в том числе клопидогрел (Плавикс) и правастатин (Pravachol). По словам истцов, врачи, активно назначавшие эти лекарства, могли получать бесплатные путевки для детей в баскетбольный лагерь команды Los Angeles Lakers, билеты на турниры по гольфу, бродвейские мюзиклы, концерты, ужины и проживание в гостиницах.

Bristol-Myers Squibb также опубликовала финансовый отчет за II квартал. Прибыль компании составила $0,69 на акцию (EPS) при выручке в $4,87 млрд. По прогнозам Thomson Reuters, она должна была составить $0,67 на акцию при выручке в $4,65 млрд. За аналогичный период 2015 годы выручка компании составила $4,16 млрд, то есть на 17% меньше.

Самым успешным сегментом для компании оказалась онкология с выручкой в $1,57 млрд. Правда, продажи препарата от меланомы Yervoy во II квартале оказались совсем не впечатляющими – они опустились на 19%, до $241 млн. Обычно Yervoy используется в комбинации с Opdivo, новым иммунопрепаратом  Bristol-Myers, или Keytruda компании MSD. По словам аналитика компании BMO Capital Markets Алекса Арфей, продажи лекарств оказались на $50 млн меньше, чем ожидалось, так как врачи за пределами США начали чаще прописывать Optivo или Keytruda вместо Yervoy как отдельные препараты.

По прогнозам аналитиков делового издания Barron’s, акции американской фармкомпании Bristol-Myers Squibb могут вырасти на 25% в течение 2016 года благодаря онкопрепарату Opdivo.

Bristol-Myers Squibb – американская фармацевтическая компания, работающая в нескольких направлениях: лекарственные средства от онкологических заболеваний, диабета, ВИЧ, СПИДа, гепатитов и пр. Выручка компании в 2015 году составила $16,5 млрд, а чистая прибыль – $1,5 млрд.

vademec.ru

Свердловский областной суд в четверг оставил без изменения решение суда первой инстанции по нашумевшему «делу Салина». В марте Чкаловский районный суд Екатеринбурга обязал страховую компанию «Ингосстрах» выплатить 2 млн рублей страхового возмещения вдове Николая Салина, умершего после участия в клиническом исследовании. Необычность этого дела в том, что связь между клиническим исследованием и смертью пациента не была однозначно установлена, однако суд впервые в отечественной практике истолковал сомнение в пользу пациента. Если такая практика станет общепринятой, это повысит риски для компаний, проводящих клинические исследования в России.

История пенсионерки из Екатеринбурга Татьяны Салиной, которая после смерти мужа отсудила у «Ингосстраха» больше 2 млн рублей, получила широкий резонанс в СМИ весной этого года. Ее муж Николай Салин участвовал в клинических исследованиях (КИ) компании «Новартис Фарма», российского подразделения швейцарской Novartis, а его страховщиком выступил «Ингосстрах». С 2011 года Николай Салин участвовал в клиническом исследовании терапии алискиреном/эналаприлом с оценкой влияния на заболеваемость и смертность у пациентов с хронической сердечной недостаточностью. В начале 2014 года Салин умер от рака почки, выявленного лишь за девять дней до смерти. Чкаловский районный суд Екатеринбурга постановил, что «Ингосстрах» должен вдове 2 млн рублей страхового возмещения плюс 150 тысяч рублей за отказ добровольно выплатить компенсацию. Доказать либо опровергнуть причинно‑следственную связь между приемом препарата и смертью суду не удалось, но сомнения он истолковал в пользу пациента, писал ранее Vademecum.

Мотивировка суда первой инстанции, с которой ознакомился Vademecum, резко отличается от других решений по подобным делам. Изучив мнения нескольких экспертов, суд делает вывод, что нельзя со стопроцентной точностью ни под­твердить, ни исключить связь между участием пациента в КИ и его смертью. В итоге «суд исходит из конституционных гарантий прав граждан Российской Федерации, толкуя все сомнения в пользу пациента».

«С одной стороны, я очень рада этому решению, потому что иное значи­ло бы полную незащищенность участников КИ, – прокомментировала решение районного суда адвокат Марина Агапочкина, пред­ставляющая интересы Салиной. – А с другой, боюсь, что это станет ударом по клиническим исследовани­ям в целом». Если подобные решения закрепятся в судебной практике, страховщики просто перестанут работать с клиническими исследованиями, так как этот вид работы станет для них невыгодным, объясняла ситуацию исполнительный директор Ассоциации организаций клинических иссле­дований (АОКИ) Светлана Завидова.

Представитель Свердловского областного суда подтвердила эту информацию. Представители «Ингосстраха» и Novartis на момент публикации не ответили на запросы Vademecum. Исследование, в котором участвовал Салин, длилось почти семь лет, с апреля 2009 года по февраль 2016-го, уточнял раньше для Vademecum представитель «Новартис Фарма», в КИ в России приняли участие более тысячи пациентов.

vademec.ru

Главный внештатный специалист по инфекционным заболеваниям Минздрава РФ Ирина Шестакова

Вирусный гепатит передается через кровь и имеет пять форм: A, B, С, D, E. Одна из наиболее опасных – гепатит С, прозванный медиками «ласковым убийцей» за его бессимптомное течение, вплоть до хронической формы. У пациентов, запустивших болезнь, повышается риск развития цирроза или других патологий печени. Таких больных в России, по официальным данным, на конец 2015 года насчитывалось почти 2 млн человек, доля пролечившихся – меньше одного процента от общего числа зараженных. В Минздраве о проблеме знают, но как с ней бороться, пока не придумали. Как рассказала в интервью Vademecum главный внештатный специалист по инфекционным заболеваниям Минздрава РФ Ирина Шестакова, министерство до сих пор не имеет ни плана борьбы с гепатитами, ни соответствующей федеральной программы. При этом, по данным Роспотребнадзора, гепатитами ежегодно заражаются не менее 55 тысяч человек.

– Сколько в России на данный момент зарегистрировано больных хроническим гепатитом С?

– Официальные данные таковы, что на конец 2015 года таких больных насчитывалось около 1,8 млн человек. Но с 2009 по 2015 год, опять же по официальной статистике, у нас ежегодно регистрировалось от 55 до 57 тысяч новых случаев хронического гепатита С, или около 397 тысяч за весь период. Такие данные предоставил нам Роспотребнадзор.

Если брать все формы хронического гепатита, то среди них доля пациентов с гепатитом С достигает 77-78%. Подчеркну, это мы говорим, опираясь на официальную статистику. По данным референс-центра по вирусным гепатитам ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, всего гепатитом поражено около 4% населения страны, то есть 4,5–6,5 млн человек. Это, конечно, оценочные данные, но они есть.

– Как чаще всего россияне заражаются парентеральными вирусными гепатитами?

– Парентеральными вирусными гепатитами (гепатитом В, С или дельта) чаще всего заражаются через кровь (парентеральным путем). К этому пути относятся заражение через употребление внутривенных наркотических препаратов, лечебно-диагностические манипуляции, сопровождающиеся нарушением целостности кожи, через медицинский, в том числе стоматологический, инструментарий, при нанесении татуировок, пирсинге, акупунктуре, через контакт со слизистыми оболочками (даже неповрежденными!) и с кровью зараженного человека и др.

В качестве примера могу привести путь передачи вирусных гепатитов, связанный с трансфузией крови и ее препаратов. Например, из-за массового применения в нашей стране (до 2005 года) при гемостатической терапии компонентов крови, не проходящих вирусную инактивацию, до 95% пациентов с тяжелой формой гемофилии и наследственными коагулопатиями [болезни, связанные с нарушением свертываемости крови. – Vademecum] были инфицированы гепатитом С. В настоящее время, когда на федеральном уровне это было взято под жесткий контроль, этот путь распространения вируса был ликвидирован.

В последние годы все большее значение в мире приобретает половой путь распространения вирусных гепатитов. И, несомненно, его роль в развитых странах и в нашей стране будет возрастать (как показала нам эпидемиология ВИЧ-инфекции), как из-за распространения практики незащищенного секса, так и в силу так называемой сексуальной революции (а это частая смена половых партнеров, практика анальных контактов, сопровождающихся большей травматизацией слизистых и, соответственно, возрастанием риска попадания вируса в кровоток, и др.).

Нельзя забывать о возможности бытового пути передачи вирусов гепатитов В, С и дельта (пользование общими бритвами, лезвиями, маникюрными принадлежностями, зубными щетками и так далее) и вертикальной передаче (от матери плоду).

– Правильно я понимаю, что здесь, так же как и в случае с ВИЧ-инфекцией, основной путь передачи заболевания  – через шприцы при потреблении наркотиков?

– По основным путям передачи ВИЧ есть официальная статистика, а вот по гепатиту С мне сложно такие цифры привести. Установлено только, что 95–98% пациентов заражаются гепатитом С через кровь.

Учитывая, что у нас в стране зарегистрировано всего 1,79 млн пациентов с гепатитом С, и опираясь на то, что с технической точки зрения эти данные очень плохо подвергаются расшифровке, мы можем сказать, что точных данных об основных путях передачи гепатита в России нет. Эпидемиологи не дают нам соответствующей информации.

Поскольку мы этих данных не имеем, до 50% новых случаев болезни имеют нерасшифрованный источник заражения. И это уже не просто недостаток статистического учета… Это – лазейка для дальнейшего инфицирования населения и распространения инфекции.

– Как вы предлагаете закрыть этот пробел?

– В Советском Союзе, о котором мы так часто сейчас вспоминаем, работала четко налаженная система «пациент – врач-эпидемиолог». При выявлении больного вирусным гепатитом эпидемиолог не по телефону выяснял все обстоятельства заражения больного. Он приходил в отделение, просматривал карты, беседовал с пациентом, чтобы собрать полный эпидемиологический анамнез и выяснить вероятный источник инфекции и, что не менее важно, сколько человек в окружении мог заразить этот больной. Когда есть понимание, легче принять адекватные меры для предотвращения дальнейшего распространения инфекции. Надеюсь, что эта система заработает вновь. Отчет отчетом, но это только бумага. Наша цель – биологическая безопасность как каждого в отдельности, так и страны в целом.

– Минздрав работает над этим?

– Министерство здравоохранения сейчас абсолютно в теме вирусных гепатитов. Но вы сами понимаете, что если есть инфекция, то есть и источник инфекции, а значит, есть и последствия этой инфекции. Поэтому для того, чтобы решить проблему, нужно на всех этапах принять определенные кардинальные, но сбалансированные и взаимозависящие  меры. Иначе это будет бесконечное вложение денег, которые будут уходить в песок. Понимание этого пришло, и, я надеюсь, Минздрав начнет предпринимать соответствующие шаги.

– Вы отметили, что официально в стране почти 2 млн человек страдают гепатитом. Какие средства ежегодно выделяются на их лечение?

– Этого я, к сожалению, сказать не могу, и не потому, что не хочу. Экономический ущерб только от хронического гепатита С очень высок. Согласно данным, представленным в Государственном докладе Роспотребнадзора «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения в РФ в 2014 году», 57 197 новых случаев хронического гепатита С обошлись федеральному бюджету в 1,73 млрд рублей.

Речь идет о том, что у нас до сих пор нет федеральной программы лечения хронических гепатитов, в частности гепатита С. А это чрезвычайно важно. Например, для лечения ВИЧ-инфекции у нас создана Государственная стратегия. По вирусным гепатитам ничего подобного нет.

В России действует многоканальная система финансирования лечения: ОНЛС, ОМС, региональное льготное обеспечение, целевые программы, деньги пациентов и др. По официальным данным, в 2011 году у нас пролечено 5 500 человек с хроническим гепатитом С. В 2014 году международная организация IMS Group дала данные, что было пролечено 8 948 человек. То есть за три года количество пролеченных пациентов выросло очень незначительно. Если сопоставить эти цифры с количеством новых случаев болезни, то станет понятно, насколько это мизерное число, и, что очень важно, если будет и в будущем лечиться такое количество пациентов, то переломить ситуацию с хроническим гепатитом С в стране мы не сможем.

По оценочным данным, ежегодное увеличение охвата противовирусной терапией пациентов с хроническим гепатитом С (ХГС) и достижение к 2019 году показателя 123 800 человек в год приведет к снижению числа пациентов с ХГС на 40%. А это даст в последующем значительное сокращение трат из федерального бюджета на профилактику гепатитов, лечение, оказание высокотехнологичной помощи и др.

– Сколько пациентов удалось пролечить в 2015 году?

– Никто не считал. Международная организация дает данные фактически спустя год.

– Минздрав не ведет такую статистику?

– Нет. По крайней мере, я ею не владею.

– Если нет федеральной программы по гепатиту, то, насколько я понимаю, нет и общего плана борьбы с этой инфекцией?

– На сегодняшний день как раз насущной проблемой стало создание такого плана противодействия распространению гепатитов на территории России, аналогичного плану борьбы с ВИЧ-инфекцией.

– Вы будете участвовать в разработке такого плана?

– Я очень надеюсь, что врачи-инфекционисты будут участвовать в разработке плана, поскольку это единственные врачи в России, которые по всем нормативным документам имеют право работать с такими пациентами. Однако в лечение пациентов с вирусными гепатитами и циррозами печени вирусной этиологии в нарушение всех нормативных актов вмешиваются специалисты других специальностей. В частности, в России гастроэнтерологи не имеют права лечить этих больных, ни законодательно, ни фактически. В действительности же часть пациентов с гепатитами наблюдаются врачами-гастроэнтерологами. В результате никто из нас не выигрывает, и не выигрывает в первую очередь пациент.

– На какой стадии работа над планом борьбы с гепатитами?

– Это активно обсуждается, но о сроках мне ничего не известно.

– Кто еще незаконно вмешивается в процесс лечения больных гепатитом?

– Появилась неизвестно откуда специальность «врач-гепатолог», которой нет в действующей Номенклатуре должностей медицинских работников. Однако у нас есть даже регионы, где утвержден главный гепатолог, который возглавляет всю систему оказания помощи больным вирусными гепатитами. По самым скромным подсчетам, в инфекционной патологии более 300 распространенных инфекционных заболеваний. Это же не повод создавать в обход приказов Минздрава новые специальности: риккетсиолог, лейшманиолог, врач по ВИЧ-инфекции и прочие. В Номенклатуре специальностей специалистов, имеющих высшее медицинское образование, есть только одна специальность – «инфекционные болезни». А согласно Порядку оказания помощи инфекционным больным в РФ, оказывать медицинскую помощь больным вирусными гепатитами имеют право только врачи-инфекционисты, а не гастроэнтерологи, гепатологи и прочие. От такой чехарды прежде всего страдает пациент.

– Вернемся к статистике. Хотелось бы понимать, насколько широко в России используется безинтерфероновая терапия гепатитов?

– Вообще в России используются как интерфероновые, так и безинтерфероновые схемы лечения таких пациентов.  Давайте разберем ситуацию на примере Москвы. В 2015 году, согласно столичной программе лечения гепатита С, на достаточно большую сумму были закуплены лекарства, в том числе препараты для безинтерфероновой терапии.

Кроме того, на территории страны регистрируются, например, препараты зарубежного производства, которые относятся к безинтерфероновым схемам лечения, – они появляются у нас очень быстро после того, как проходят регистрацию в Европе и Америке. Обычно это происходит через 6–12 месяцев после их регистрации за рубежом. Это дает нам возможность использовать самые инновационные препараты.

Согласитесь, когда пациент по результатам клинического, лабораторного и инструментального обследования может быть пролечен интерферонсодержащей терапией с хорошим результатом, то почему от этого нужно отказываться? Это намного дешевле, чем вкладываться в безинтерфероновые схемы.

С другой стороны, если по результатам обследования, данным анамнеза (отсутствие ответа на интерферонсодержащую схему лечения, побочные эффекты от нее и так далее) пациенту показана только безинтерфероновая схема лечения, то она ему и рекомендуется. В этом смысле соблюдается строго индивидуальный подход.

Все эти разговоры по поводу того, что всех нужно лечить безинтерфероновой терапией, – это абсолютно неверный подход. Эффективность интерферонсодержащих схем лечения колеблется от 44% до 80%.

Под приверженностью пациента мы подразумеваем то, насколько он на самом деле готов лечиться. Многие пациенты, а в мире их больше половины, ждут, что появится та самая «золотая» таблетка, самая короткая схема, и тогда он пролечится. Однако гепатит С можно вылечить уже сейчас: эффективность безинтерфероновой терапии достигает 95–97%, а с использованием некоторых уже существующих препаратов или тех, которые появятся через год-полтора, этот показатель может достигнуть 100%.

– Насколько инновационные препараты дороже стандартной терапии?

– При различной продолжительности лечения у разных пациентов (с циррозом, без цирроза) стоимость курса безинтерфероновых препаратов начинается от 770 тысяч рублей.

– Какое количество пациентов действительно соглашается лечиться?

– В этом смысле у нас очень большой разброс, как и во всем мире. В некоторых странах такая статистика: только 20% больных гепатитом С готовы лечиться, потому что остальные боятся побочных эффектов и собираются ждать появления препарата со стопроцентной эффективностью. В других странах приверженность лечению достигает 50–60%.

Мне известна и обратная ситуация: больной покупает дешевые лекарства от гепатита через интернет. Эти препараты ввезены на территорию страны незаконно, и в данном случае их качество абсолютно непонятно. Далее следуют консультации по телефону с врачами и самостоятельный прием лекарств.

  – Минздрав запустил широкомасштабную информационную кампанию по профилактике ВИЧ-инфекции. Были и акция среди студентов, и флешмоб в соцсетях. Планируется ли проведение аналогичной кампании по профилактике гепатита?

– Мы понимаем, что ВИЧ-инфекция – это серьезная проблема. Понимаем, что ситуация с ВИЧ-инфекцией требует вложения огромных средств, чтобы взять ее под контроль.

Но вирусные гепатиты, как и ВИЧ-инфекция, – тоже социально значимая проблема. Однако к ним, по непонятным причинам, более спокойное отношение, увы. 28 июля – день борьбы с гепатитами. Надеюсь, что в ближайшее время мы все увидим серьезные шаги в решении проблемы вирусных гепатитов в России. Эту проблему невозможно решить только вложением денег в программы лечения! Нужно информировать население, потому что все мы стоим перед возможностью заражения гепатитом, привлекать пациентские, коммерческие и некоммерческие организации, профессиональные сообщества и организаторов здравоохранения и др. От всех нас зависит, получится ли обуздать вирусные гепатиты в стране или эта проблема так и будет нам отравлять существование.

– Вы со своей стороны в Минздрав эту идею доносите?

– Естественно. Я уже говорила, что Минздравом России и минздравами субъектов РФ сейчас уделяется много внимания проблеме вирусных гепатитов, в том числе обеспечению лекарственными препаратами. Работаем и с пациентскими организациями.

– Какая работа ведется по лекарственным препаратам?

– Некоторые регионы, поняв свою ситуацию (если на федеральном уровне не могут решить какие-то проблемы вирусного гепатита и возвести болезнь в такой же статус, как ВИЧ-инфекцию) выделяют деньги из бюджета на борьбу с гепатитами, на закупку лекарственных препаратов. Работают с главными инфекционистами регионов, и, конечно, там уже решается, какое количество денег можно потратить на интерферонсодержащие схемы лечения и какое – на безинтерфероновые, сколько пациентов необходимо пролечить. Все это упирается в бюджеты субъектов, которые ограничены. Чтобы выстроить стратегический план решения этой проблемы, нам очень нужна федеральная программа.

– Если разрабатывать такую программу по гепатиту, следует ли ввести централизованные закупки лекарств, как это произошло с закупкой АРВ-препаратов?

– Для того чтобы узнать, стоит ли подходить к закупкам централизованно, необходимо четко понимать, сколько и каких (на какой стадии болезни, с каким генотипом) у нас больных вирусными гепатитами. А для этого во всех субъектах Российской Федерации необходимо ввести единый регистр больных вирусными гепатитами и получить за один-два года полную информацию о пациентах, которые нуждаются в терапии. Из него станет понятно, сколько пациентов в каждом субъекте нуждаются в лечении и в каком, и какие на это потребуются деньги. Нельзя строить планы, не понимая ситуации, а мы пока ее до конца не понимаем. Необходимо, как во многих других странах мира, иметь эпидемиологическую модель развития ситуации с вирусными гепатитами в России. На основании подлинных, не оценочных, статистических данных строится эпидемиологическая модель, которая показывает, как будет развиваться ситуация в ближайшие годы, через 5, 10, 15 и более лет, если лечить и если не лечить больных. Сколько больных погибнет, скольким потребуется проведение трансплантации печени и, что не менее важно, сколько это будет стоить бюджету страны. У нас такой эпидемиологической модели до сих пор нет, а если и публикуются какие-то разработки, то они базируются на оценочных данных. Мы можем до хрипоты обсуждать, что нам нужно 20 млрд, 40 млрд, 70 млрд, а может быть, 2 млрд рублей. Это все гипотетически. Так никаких денег не хватит.

– Кто должен разработать эту модель?

– Конечно, все заинтересованные ведомства в тесном сотрудничестве с профессиональным сообществом. В Минздраве России идею создания реестра больных вирусными гепатитами поддерживают. Конечно, он должен быть в ведении Минздрава. Если Минздрав отвечает за оказание медицинской помощи, то, согласитесь, все направления организации оказания медицинской помощи, в том числе и учет больных, должны быть у него. Иначе у семи нянек дитя без глаза.

vademec.ru

28 июля во многих странах мира, в том числе и в России, проходит Всемирный день борьбы с гепатитом. В нынешнем году его девиз : «Знать гепатит и действовать сейчас!». Накануне «ФВ» побеседовал со специалистом в области хронических гепатитов, д.м.н., профессором, медицинским директором компании «Нацимбио» Игорем Никитиным.

Эксперт привел данные ВОЗ, согласно которым смертность от гепатита во всем мире сейчас выше, чем от туберкулеза, ВИЧ и малярии. В России от вирусных гепатитов и связанных с ними цирроза и рака печени умирают 45-50 тыс. пациентов. Всего же в стране насчитывается 5-6 млн пациентов с гепатитом В и С. Из них около 400 тысяч (15% от общего числа больных) — на стадии сформированного цирроза печени.

«Официальная российская статистика смертности по сравнению со странами Западной Европы и США лишь формально существенно ниже, при этом распространенность гепатитов у нас никак не меньше, — подчеркнул Игорь Никитин. — Часто это связано с несовершенной кодировкой диагнозов и, следовательно, интерпретацией данных».

Тем не менее в отношении терапии вирусных гепатитов, в частности гепатита С, можно говорить о революционном движении вперед, подчеркнул собеседник «ФВ». Так, сегодня применяются препараты с прямым противовирусным действием и вероятность полного излечения у отдельных групп пациентов составляет 90%. «Гепатит С — это сегодня принципиально излечимое заболевание», — заключил он. Однако основным ограничивающим моментом доступа пациентов к терапии является стоимость препаратов — в России стоимость курса лечения гепатита С обходится около миллиона рублей.

Одна из главных проблем, по мнению Игоря Никитина, – отсутствие собственных отечественных препаратов с прямым противовирусным действием, которые бы производились по полному циклу. И в этой связи «Нацимбио» вместе с компанией «Химрар» будет продвигать полностью отечественные разработки.

«Это три молекулы, относящиеся к препаратам с прямым противовирусным действием, обладающие свойством блокировать РНК- полимеразу, — рассказал Игорь Никитин. — Сочетание этих молекул фактически позволяет их применять при всех генотипах вируса — это пангенотипное сочетание с очень высокой эффективностью. При этом наши молекулы демонстрируют ингибирующее влияние на репликацию вируса в меньших терапевтических концентрациях, чем аналогичные западные препараты, что косвенно может говорит о лучшей переносимости».

Как сообщил эксперт, доклинические исследования «продемонстрировали весьма многообещающие результаты». Теперь планируются клинические исследования на пациентах с хроническим гепатитом С. «Предполагаем, что у этого препарата будет и колоссальный экспортный потенциал, — отметил Игорь Никитин. — Думаю, конец 2017 года – реальная дата начала его производства. И конечно, это будет абсолютно другая стоимость, что позволит обеспечить доступ пациентов к лечению как в России, так и за рубежом».

Фармацевтический вестник

Администрация по контролю за продуктами и лекарствами США (FDA) зарегистрировала ликсисенатид (lixisenatide) в качестве лекарственного средства для контроля за уровнем в глюкозы у взрослых пациентов с диабетом 2 типа, сообщается на сайте регулятора. На рынке США препарат компании Sanofi появится под торговым наименованием Адликсин (Adlyxin).

На сегодняшний день ликсисенатид разрешен к применению в 60 странах, доступен в продаже в более 40 государствах, в том числе в России, странах ЕС, Японии, Бразилии, Мексике и Индии.

Ликсисенатид является селективным агонистом рецепторов глюкагоноподобного пептида-1 (ГПП-1). В поддержку регистрационной заявки препарата в FDA были направлены результаты клинических исследований, прошедших при участии более 11 тыс. американцев. Данные КИ подтвердили безопасности и эффективность препарата.

Remedium

Министр Вероника Скворцова и президент ОАО «РЖД» Олег Белозеров подписали соглашение о сотрудничестве в сфере здравоохранения. Оно предполагает, что отныне медицинские учреждения РЖД, расположенные в 75 регионах России, будут оказывать медпомощь не только сотрудникам госкомпании.

Сеть учреждений здравоохранения ОАО «РЖД» включает в себя 102 больницы и 71 поликлинику в 75 российских регионах, которые будут доступны не только сотрудникам компании, но и другим гражданам, сообщили в пресс-службе Министерства здравоохранения РФ.

Подписанное соглашение позволит обеспечить равноправное участие ОАО «РЖД»  в реализации территориальных программ оказания гражданам бесплатной медицинской помощи, в том числе в области оказания высокотехнологичной медицинской помощи.

По мнению Вероники Скворцовой, соглашение  будет способствовать повышению доступности медицинской помощи, особенно в регионах Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. Кроме того, реализация соглашения позволит оптимизировать государственные расходы на здравоохранение.

Еще в сентябре 2015 года губернатор Амурской области на встрече с Президентом РФ Владимиром Путиным предложил передать медицинские учреждения РЖД в ведение региона. Теперь этот вопрос будет решаться централизованно для всей страны.

vademec.ru

В Московской области планируется запуск программы риск-шеринга, которая предусматривает оплату контракта на закупку лекарств после излечения пациента, рассказал главный гепатолог министерства здравоохранения Подмосковья Павел Богомолов. Он отметил, что возможно работа программы начнется с компенсации стоимости лечения вирусного гепатита С.

«Риск-шеринг — это глобальная программа изменения парадигмы оказания медицинской помощи, когда оплата осуществляется не за процесс, а за результат. Мы собираемся изменить отношение фармбизнеса и медицинских организаций с точки зрения оплаты за лекарства только в том случае, если они эффективны, если использование этих лекарств привело к излечению пациента», — приводит «Интерфакс» слова Богомолова.

По словам Богомолова, лечение одного пациента, страдающего гепатитом С, стоит до 840 тыс. рублей. «Если документируется излечение пациента, тогда осуществляется оплата фармкомпаниям за поставленные препараты. Если пациент не излечился, предполагаемая форма госконтракта позволяет уменьшать его стоимость ровно на то количество пациентов и, соответственно, препаратов, которые не излечились», — добавил Богомолов.

Он подчеркнул, что сначала будут закуплены препараты с длительной отсрочкой платежа, затем будет производиться лечение ими пациентов, потом в МОНИКИ проведут мониторинг эффективности и безопасности лечения. По этому поводу уже прошли переговоры с несколькими иностранными и отечественными компаниями, и они изъявили готовность участвовать в проекте.

Remedium

В 2016 году около 1,5 тыс. москвичей смогут пройти бесплатное лечение гепатита С, рассказала АГН «Москва» руководитель Центра по лечению хронических вирусных гепатитов, руководитель консультативного специализированного гепатологического отдела Инфекционной клинической больницы №1 Наталья Блохина.

«В феврале 2016 года на базе ИКБ №1 создан Центр по лечению хронического вирусного гепатита, и одновременно заработала программа лечения больных гепатитом на бесплатной основе. Программа рассчитана примерно на 1,5 тыс. москвичей в этом году»,- отметила Блохина.

По ее словам, бесплатная терапия предназначена в первую очередь пациентам с тяжелым поражением печени. «Те москвичи, у кого легкая степень поражения печени, а прогрессия заболевания проходит медленно, будут наблюдаться у нас и получат лечение в конце года или в следующем году», — пояснила Блохина. Она подчеркнула, что на сегодняшний день в лечении нуждаются порядка 4 тыс. москвичей.

Remedium

Как сообщил главный гепатолог Министерства здравоохранения Подмосковья Павел Богомолов, уровень заболеваемости гепатитом в регионе ниже, чем в целом по стране.

«Если говорить о заболеваемости гепатитом С, она у нас стабильная: примерно 11-12 случаев на 100 тысяч населения. Это довольно большие показатели, но они ниже, чем в РФ», – заявил он.

По его словам, уровень заболеваемости не увеличился по сравнению с прошлым годом и он колеблется. «Это нормальная ситуация для длительного эпидемического процесса», – отметил специалист.

Богомолов также рассказал о том, что препараты против гепатита С попадут в список жизненно важных осенью. «Если включат в перечень – хорошо. Для льготных категорий населения это здорово, но для большинства граждан нашей страны это не очень значимо, включен ли условный симепревир или софосбувир в перечень ЖВНЛП или не включен», – добавил он.

Накануне главный внештатный специалист Министерства здравоохранения РФ по инфекционным заболеваниям, доктор наук, профессор Ирина Шестакова сообщила о том, что препараты для лечения гепатита со стопроцентной эффективностью появятся в ближайшие два года.

vademec.ru

В Государственном реестре лекарственных средств появилась запись о регистрации комбинированного АРВ-препарата компании Bristol-Myers Squibb «Атрипла». Запись датирована 19 июля, регистрационное удостоверение ЛП-003743. На момент публикации на странице в ГРЛС инструкция к препарату еще недоступна. В США Атрипла была одобрена FDA 10 лет назад.

Комбинированный препарат Атрипла содержит 600 мг эфавиренза, 245 мг тенофовира, 200 мг эмтрицитабина. Препарат применяется на пустой желудок один раз в день, прием перед сном обычно помогает снизить вероятность развития нежелательных побочных явлений со стороны центральной нервной системы.

В США Атрипла на сегодня одобрена для взрослых и детей от 12 лет при массе тела от 40 кг. Комбинированный препарат, из-за входящего в состав эфавиренза, имеет ограничения по применению у беременных в первом триместре, также не рекомендуется наступление беременности в 12 недель после прекращения приема препарата, хотя, с учетом новых данных, некоторые экспертные рекомендации (BHIVA, 2014, 5.1.1) не предполагают отмену препарата при наступлении беременности на фоне приема режима, содержащего эфавиренз.

Атрипла стала вторым режимом «одна таблетка один раз в день» (single-table regiment, STR), зарегистрированным в России, первым STR-режимом зарегистрированным в РФ была Эвиплера, зарегистрированная в РФ в конце 2013 года (регистрация FDA 2011 год).

В некоторых странах сегодня уже доступны дженерики Атриплы, например, Viraday от индийской компании Cipla.

arvt.ru

25 июня компания Abbvie получила одобрение регулятора США для пролонгированной формы (XR, extended release) режима, известного ранее как 3D и под торговым наименование Viekira Pak, включающего омбитасвир, паритапревир, дасабувир и фармакокинетический усилитель ритонавир.

Одобрение FDA (Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств США) обновленного режима Viekira XR основывается на данных III фазы клинических испытаний (n=2300), где Vikeira XR продемонстрировала 100% эффективность (устойчивый вирусологический ответ через 12 недель после окончания терапии, УВО12) у пациентов с генотипом 1b и 95% УВО12 у пациентов с генотипом 1a через 12 или 24 недели терапии.

Упаковка Vikeira XR, рассчитанная на 1 день терапии.

Одообренная форма Vikeira XR не расширила своих показаний, и также как и Vieira Pack, может применяться для терапии гепатита С генотипа 1а без цирроза (12 нелель с рибавирином), 1а с компенсированным циррозом (24 недели с рибавирином) и для лечения генотипа 1b с циррозом или без (12 недель без рибавирина). Все изменения в новом режиме Vikeira XR сводятся к новой форме, высвобождающей активные компоненты медленно, что позволяет принимать препарат один раз в сутки и в одно и то же время, три довольно крупных таблетки, с едой или без (в комбинации с рибавирином для генотипа 1а).

Комбинированный препарат Viekira Pak с режимом приема два раза в день был одобрен FDA 19 декабря 2014 года, в Российской Федерации препарат был зарегистрирован 21 апреля 2015 года.

arvt.ru

На одном из ближайших заседаний президиума Совета по стратегическому развитию будет обсуждаться новый национальный проект по здравоохранению, рассказал премьер-министр РФ Дмитрий Медведев на встрече с активом «Единой России» в ходе посещения Морозовской детской городской клинической больницы.

«Президентом страны был создан специальный совет, который этим будет заниматься (применением проектного подхода в решении стратегических задач страны). Президиум совета возглавляет председатель правительства. Я в ближайшее время проведу заседание президиума совета. И на первом или на втором заседании этого президиума мы будем детально обсуждать составные элементы нового национального проекта по здравоохранению», — приводит ТАСС слова премьера.

Медведев напомнил, что 10 лет назад был запущен национальный проект в сфере здравоохранения, этот проект помог изменить ситуацию в этой сфере, однако не решил всех проблем.

«Вы знаете, мы приняли решение на базе такого же проектного метода вернуться к тому, чтобы придать дополнительный импульс важнейшим сферам нашей жизни так, как мы это сделали в 2006 году», — заключил глава российского правительства.

Remedium